Уютная комната - единственное, что было тепло для души. Кто-то постарался сделать в сером городе такую. По прибытии сюда Николь сразу расставила всюду семейные фотографии. Как во Франции, дома... Не роскошь, но родная и домашная.
Посреди этой комнаты сидела Хансен, приложив тонкие пальцы к губам. Меланхолия была частой гостьей в её голове. Вот и сейчас тревожные мысли терзали, не давая покоя. Сухие солнечные лучи скупо падали на тонкий настил пола. Пылинки по-детски играли в этих коридорах. И было как-то совсем тоскливо и невыносимо.
Николь даже соскочила с места. Зря метнулась к окну и вернулась обратно.
Где-то внизу есть пианино, единственное на всю округу. Хансен закрыла свою уютную комнату и двинулась вниз по лестнице. Подол дорогого синего платья стекал вслед за ней по ступеням.
Из пустого коридора девушка сразу вышла в прокуренное помещение. В полдень здесь было не так много народу, но общая атмосфера какого-то унылого праздника оставалась тут всегда. Серые люди. Ни у кого из них Хансен не стала бы спрашивать разрешения излить свою душу в ноты.
Николь по-хозяйски села за пианино и жадно опустила белые пальцы на клавиши. "Мелодия слёз" Бетховена* - это первое, что пришло ей в голову. Мятежно и спокойно, снова мятежно и спокойно - таким был этот грустный мотив. Мятежная правая рука и спокойная левая, и взгляд куда-то вверх. Не хотелось омрачать себя видом дешёвых пьянчужек.
Это была музыка детства. Мама играла её на дорогом симоновском рояле. Теперь холодно, но с душой Николь повторяла эту мелодию. В глазах не было сухих нот, были только воспоминания. Маленькая девочка обнимает за плечи самого дорогого человека. А мама всё играет, изливая свою боль в красивую мелодию. По пять-шесть раз в день. Слабая и беззащитная, вся её энергия уходила в этот дорогой рояль. А маленькая Николь всё слушала и слушала, запоминала.
Теперь вот она взрослая играет самую лучшую мелодию у чёрта на куличках. Еле заметная улыбка, блестящие глаза и чувственные пальцы - так сразу и не скажешь, что это Бетховен. Так играют только один раз. И может, она сама сочинила эту музыку?
Кончики пальцев нежно, но настойчиво вжимались в клавиши. В груди беспокойно трепыхалось, а дыхания не было слышно. Николь боялась перебить свою музыку. Гибкое тело вторило родной мелодии.

Отредактировано Николь Хансен (2012-10-11 00:35)

Джез склонен был согласиться с Леруа в его оценке ситуации. Девушка явно не принадлежала к веселому цеху проституток, при этом вряд ли она приехала сюда с мужем, отцом или братом: ни один мужчина не позволил бы женщине из своей семьи выйти в таком виде на улицу, тем более, войти одной в салун. Значит, мадемуазель оказалась здесь сама по себе, и фортепиано было ее способом заработка.
Записной модник Лейден, у которого, к тому же, дома остался выводок сестер разного возраста, сразу определил, что платье их "барышни" было хоть и не из дешевых и явно сшито умелым городским портным, но никак не могло претендовать на звание писка моды в этом сезоне. Да и не подходил этот наряд ко всему городишку Кроубрук: то ли девушка еще не поняла, где оказалось, то ли у нее был не такой богатый гардероб.
Кстати, о гардеробе. Джез отдернул руку от воротника и подозвал бармена.
- Любезнейший, вы наверняка можете сделать так, чтобы мои вещи оказались в прачечной. Два тюка на седле у соловой кобылы. И налейте мне еще виски, - Лейден ссыпал в подставленную руку бармена горсть монет. Наверняка там было слишком много, но Док не хотел, чтобы его считали скрягой с первого появления в городке.
Дождавшись, пока его стакан вновь наполнится, он поделился своими мыслями с Анри.
- Кажется, жизнь нашей барышни потерпела крушение. Займемся спасением утопающих?
О, Леруа уже поднял парус, фигурально выражаясь, конечно. Лейден улыбнулся и тоже встал, присоединяясь к аплодисментам приятеля.
Тем временем, барышня решила спуститься с небес на грешную землю и подошла к барной стойке, едва не задев Лейдена шлейфом из отчаяния пополам с презрением.
- При всем уважении, мэм, Бетховен вряд ли найдет отклик в сердцах здешней публики, - посетовал Джез, обращаясь к девушке. - Позволите ли мне хоть немного исправить эту прискорбную ситуацию и заказать вам выпить?
Вкупе с лучезарной улыбкой должно было произвести эффект. Посмотрим, как на это ответит Гош, усмехнулся про себя Лейден. Все это пахло... развлечением.

Отредактировано Джез Лейден (2012-10-11 15:56)

Второй месье предложил весьма необычный напиток. Кофе с виски. Странная смесь, однако интересная, вероятно, стоит попробовать.
- Так Вы француз? - улыбнулась Хансен, услышав своеобразное сочетание "Анри Леруа", - Крайне рада нашему знакомству, месье Анри, месье Джез.
Она протянула ручку навстречу джентльменам. Жать её или целовать - это их дело, однако девушку заинтересовала перспектива общества этих людей. Галантные и дружелюбные, они сразу привнесли живую струю в скучное прозябание. За пару дней, которые Николь прожила в Кроубруке, ей ещё не встречались такие обходительные кавалеры. Как раз наоборот, многие нелюдимые местные сторонились иностранки, и саму Хансен такое отношение ещё сильнее отталкивало от желания завести с кем-либо знакомство. И стоит ли повторять, что Анри и Джез сейчас каждым своим словом переворачивали впечатление девушки о местной публике с ног на голову. А один из них ещё и француз - представитель горячо любимой нации.
- Ангел? - Хансен удивилась такому сравнению, - К счастью, я не удостоена такой чести - жить безгрешной жизнью. Да и смеет ли судьба так играть с ангелами, как она сыграла со мной, приведя меня в ваш маленький городок?
Напиток тем временем был готов, и Николь с интересом заглянула в чашку. От простого кофе содержимое ничем на вид не отличалось.
- Я здесь по культурным делам, - отбросив аллегории, продолжила она, - Должна сказать, у вашего мэра хорошие связи в Нью-Йорке - именно поэтому я здесь.
Хансен нагло приукрасила горькую правду. Как бы её не прельщали - по доброй воле она бы ни ногой не ступила в эти дикие земли. Но раскрывать личные тайны - это всё равно, что демонстрировать всем свою наготу. Один только мэр знал правду, однако и он обещал молчать.
Месье Лейден предложил тост, и Николь смущённо подёрнула своими фарфоровыми плечиками:
- О, это большая честь для меня...

Отредактировано Николь Хансен (2012-10-12 17:36)

- Ибо на небесах радость будет больше об одном грешнике кающемся, чем о девяносто девяти праведниках, которые не нуждаются в покаянии, - с видом сельского пастора провозгласил Джез, опуская глаза. Ему удалось оставить за собой последнее слово: развивать тему ангелов после цитаты из Писания было совершенно бессмысленно. Он тоже встал, присоединяясь к тосту Гоша, и, выпив, не замедлил поддержать приятеля в его начинании - и, разумеется, перейти в наступлении.
- Разумеется, мадмуазель Николь, мы останемся на ваше выступление. В здешних краях нечасто услышишь музыку, тем более, столь прекрасную. Надеюсь, вечером вы сыграете нам что-нибудь менее печальное? При всем уважении, слишком уж траурным был гений старика Бетховена. Может быть, что-то из Шопена? У него есть чудные мазурки, а местному населению стоит начать прививать хороший вкус.
Все-таки образование - великая вещь. Гош за счет природной быстроты ума мог поддержать практически любой разговор, чтобы не выглядеть профаном, но рассуждать о культуре и прочих высоких материях на том уровне, к которому привыкли в кругу образованных людей, он не мог. Небольшое, но эффектное преимущество.

Отредактировано Джез Лейден (2012-10-18 14:44)

"В нантских тюрьмах". Ну конечно, Николь знала эту песню. Незамысловатая и ритмичная, девушка услышала её, когда ей было семь лет, почти сразу после переезда к бабке. В песне нет ничего философского, только до боли житейское и народное, поэтому простая французская публика любит её и принимает на ура. Не то что в Нью-Йорке, где людям ближе сальные и дурные куплеты, после исполнения которых кажется, что голосовые связки безжалостно осквернены.
- Хороший выбор, - одобрила Хансен, глядя в лицо Анри. Только сейчас она увидела в нём что-то дьявольское и будоражащее кровь. Именно в самих чертах, идущих вразрез с дружелюбным настроем мужчины. Девушка перевела взгляд на Джеза, и тот показался ей полным антиподом друга, милый и светлый человек. Такой вот контраст, от которого становилось ещё интереснее.
После последней душевной любезности месье Лейдена в компании воцарилась пауза, все увлеклись напитками. Николь потягивала горький кофе маленькими скромными глотками - только так она могла не морщиться от его вкуса. Напиток ей не понравился, однако продемонстрировать это - значит выказать неуважение к собеседникам.
Когда пауза достаточно затянулась, Джез предложил девушке составить им компанию в дневной прогулке по Кроубруку. Сидеть в душном прокуренном помещении, видимо, наскучило не только Хансен, и она почти сразу же кивнула в знак согласия. По правде говоря, днём Николь собиралась написать письмо тётке, однако это дело могло и подождать.
- С радостью, - ответила она Джезу и, мягко улыбнувшись, продолжила, - Только если вы позволите мне отлучиться на несколько минут.
Хансен давно уже подумывала сменить этот неудобный туалет. Длинный подол платья то и дело цепляется за что-то в узких проёмах и коридорах "Ленивого Койота". Да и на прогулку наряд не годится - это девушка поняла ещё утром, когда безуспешно посетила один из местных магазинов.

Отредактировано Николь Хансен (2012-10-20 11:49)

Проводив Николь до лестницы, и клятвенно заверив ее, что они будут ждать столько, сколько потребуется, Джез развернул бурную деятельность.
Во-первых, он самолично наведался на кухню и немного поболтал с немолодой кухаркой. Ту, судя о всему, немало повеселил вид донельзя смущенного юного джентльмена, мнущего в руках шляпу и блеющего о невероятном счастье, которое некая молодая особа соблаговолила ему причинить своим согласием ("Мое почтение, мэм, вы понимаете, мэм, все должно быть в лучшем виде, но я и надеяться не смел, мое приглашение было так поспешно..." и все в таком духе). Лейден рассчитал правильно: кухарка и носу не высовывала в общий зал, это раз, а его мордашка еще не успела появиться ни на одном скверно нарисованном плакате, это два. Результатом десяти минут усилий стали идиллическая плетеная корзинка и клетчатая скатерка впридачу к нехитрой снеди. Он даже умудрился разжиться небольшим количеством кофе и крошечным кофейничком, клятвенно пообещав вернуть его в первозданном виде до вечера.
Во-вторых, выскочив ненадолго из салуна, он купил у крайне ветхой на вид старушки, торговавшей цветами неподалеку, небольшой букет и, повторив слово в слово свой недавний выход, уговорил ее одолжить ему на время пару шерстяных пледов. Несчастные одеяла выглядели ровесниками своей хозяйки, зато были чистыми и опрятными. Они-то с Анри, приди им в головы дурная мысль пообедать на свежем воздухе, обошлись бы и лошадиными попонами, но предлагать подобное леди?!. К тому же, свернутый плед можно будет подложить на жесткое седло.
В-третьих, сложив все свои трофеи рядом с широко ухмыляющимся Гошем, Джез заказал три стакана виски и осушил их все. Залпом. Самое то для поддержания подходящего настроения.
Самое смешное, Лейден сам не знал, зачем все это делает. С одной стороны, он любил обстоятельность во всем, даже в подобных пустяках. С другой, он не имел никаких видов на милейшую мадмуазель Николь - как впрочем, и на любую другую женщину. С третьей стороны, ему было крайне любопытно, какие такие связи позволили здешнему мэру заполучить в свой салун пташку аж из самого Нью-Йорка. С четвертой стороны... Джез вздохнул, понимая, что сейчас он этих сторон найдет столько, что выбраться из этого многогранника будет проблематично. Все было намного проще и сводилось к одному: он настолько одурел от жизни на ранчо вместе с парнями Гоша, что ему было совершенно необходимо немедленно привнести в свою жизнь хоть что-нибудь красивое.
- Анри, скажи уже что-нибудь, - с ноткой язвительности в голосе попросил он Леруа. - А то у тебя такой взгляд, будто ты хочешь измерить мне температуру и не пустить гулять.