Гошевы молодчики, оставшиеся на ранчо, наверняка повыплевывали бы свои раздутые от прогрессирующего цирроза печенки от хохота, глядя на то, как их главарь и его помощник расшаркиваются перед городской барышней, будто перед дочкой судьи. И наверняка им расхотелось бы смеяться в тот же момент, когда они поймали бы на себе морозный взгляд Лейдена. Несмотря на то, что Джез выбрал для себя жизнь на фронтире, ему по-прежнему нравился городской образ жизни, и он любил, чтобы все было цивилизованно.
А это значит, что прелестную мисс, любезно согласившуюся сопровождать джентльменов на загородную прогулку, необходимо со всем почтением, бережно, словно фарфоровую куклу, усадить на седло, которое предусмотрительно накрыто свернутым пледом. Милли, соловая кобыла Лейдена, приняла нового всадника, точнее, всадницу, настороженно, и нервно всхрапнула, высоко задрав голову. Но железная хватка хозяина на поводьях, прямо под трензельными кольцами, вкупе с ласковым потрепыванием по шее, успокоили лошадь. Она виновато повела ушами и переступила на месте стройными ногами с длинными бабками.
- Моя Милли немного нелюдима, - с улыбкой сказал Джез, чтобы успокоить Николь. - Но вам не о чем беспокоиться, она послушна, как библейская дочь, и кротка, как агнец.
На самом деле, Милли была довольно-таки злобной и неуживчивой тварью, видимо поэтому, ее бывший хозяин не особо расстроился проигрышу. Но Лейден умудрился найти общий язык с этим животным, и кобыла беспрекословно подчинялась каждому его слову или движению.
- Ну что же, прелестная Николь, куда вы желаете отправиться? - спросил Джез. - В холмы, к скалам, или, может быть, на берег? В чем нельзя отказать этим местам, так это в живописности.

Совсем скоро Николь оказалась верхом на строптивой кобыле. Лошадей девушка не боялась и весьма сносно умела обходиться с ними. Когда-то бабка настояла на том, чтобы Хансен училась верховой езде сначала в Париже, а потом и в швейцарском институте. Только вот кобыла кобыле рознь, да и в Нью-Йорке не было возможностей поддержать и не утратить навыки наездницы. Вот и лошадь месье Лейдена весьма неспокойно встретила нового пассажира.
- Ничего страшного, - проговорила датчанка и мужчинам, и самой себе, поглаживая одной рукой гриву животного. "Спокойно, сестрёнка... Я не буду огромным бременем тебе..."
Мягкий плед, подстеленный на мужское седло не позволял провалиться, так что сидеть было довольно удобно. Николь держала осанку и смотрела прямо по дороге в конец улицы, спутники сопровождали её по обе стороны лошади. Вообще такое внимание к своей персоне было приятно, что скрывать? И от того настроение росло подобно дрожжевому тесту, щедро и неуправляемо.
Когда встал вопрос о том, куда отправиться, Хансен прислушалась к совету месье Леруа.
- Река, действительно, лучший вариант, - улыбаясь, кивнула она, - Здесь так сухо, а воздух над водоёмами изумителен.
Здешняя речушка, конечно, не Сена, но это лучше, чем ничего. Жаль только, что искупаться не получится. Зато замечательная, учтивая компания предвещала интересное и приятное времяпрепровождение.

Отредактировано Николь Хансен (2012-11-17 16:23)

Гош был в ударе. "Приезжайте к нам на ранчо, только нам нужно прибраться!" Скрытый от глаз Николь тонкими деревцами, Док даже не скрывал широкой ухмылки. Стоило ему представить лицо мадмуазель Хансен, увидевшей их "ребят", а следом - лица "ребят", увидевших мадмуазель Хансен... Немая сцена, занавес, аплодисменты! Водевиль, право слово!
- Не извиняйся, Анри. При всем уважении, я не смог бы спать, если бы вдруг мое общество показалось тебе достаточной заменой общению с мадмуазель Николь.
Все еще улыбаясь, Джез вернулся к своим спутникам с охапкой дров, и вскоре на каменистой земле весело затрещал небольшой костерок. Пока огонь разгорался, Лейден сходил к реке и набрал в кофейник воды. Поставив его в огонь, он сел на плед и с наслаждением закурил.
- Я завидую вам, мадмуазель! - сказал он, добавив мечтательности во взгляд. - Вся ваша жизнь - путешествие! Это так романтично, и так притягательно! А я до семнадцати лет даже не покидал пределы Род-Айленда. Но в конце концов и мне пришлось вдохнуть ветра странствий. Захотелось отведать медвежатины, как говорят в этих местах. К счастью, мне повезло и я обрел друга и партнера в лице Анри.
Лейден галантно кивнул приятелю. Умелому игроку не требовалось никаких усилий, чтобы удерживать на лице выражение юношеского восхищения. Главное здесь было - не переборщить.
- Боюсь показаться назойливым, но все же позвольте узнать: неужели вы решились на такой путь в одиночестве? Ведь здесь у вас нет ни родственников, ни сердечного друга... В таком случае, вы еще отважнее, чем я думал!
Разумеется, никаких родственников у нее в Кроубруке не было и быть не могло. А вот воздыхателем, а то и дружком, певица вполне могла успеть обзавестись. Этот момент тоже стоило прояснить до того, как барышня решит воспользоваться их любезным приглашением. "Придать этому месту хоть сколько-нибудь приличный вид", святый Боже! Да для этого требовалось как минимум повесить десяток молодчиков, и вместо них нанять в два раза больше мексиканок!

В компании двоих галантных мужчин порой даже сама Хансен чувствовала себя простушкой - так её спутники были красноречивы. И интерес к такому времяпрепровождению у девушки был неподдельным и страстным. Она ведь так изголодалась по непринуждённым беседам без намёков на пошлость или приземлённость. Улыбка её, тоже настоящая и чистая, не сходила с просветлевшего лица.
К комплиментам из уст джентльменов Николь уже попривыкла, и теперь это не смущало её, как ранее. Она слушала, говорила, верила - за несколько дней в Кроубруке и в пути сюда ей ещё не доводилось быть настолько открытой и дружелюбной. Рядом уютно трещал костёр, а напротив сидели прекрасные собеседники - что ещё нужно для кратковременного перерыва на счастье?..
- Но у вас ведь всё ещё впереди, - возразила Хансен на заявления мужчин о своей "провинциальности", - Отправиться в путешествие - дело нетрудное. Нужно только рискнуть. Зачастую мне куда сложнее было остаться на старом месте, чем отправиться в чужие земли.
Николь имела в виду Париж и Нью-Йорк. Два прекрасных города, которые всё же губили молодую девушку обстоятельствами и жестокостью своих обитателей. И сколько ещё таких городов будет после привала в Кроубруке? Два, три, может, больше. Осесть в одном месте будет очень сложно.
На вопрос Джеза о возможном спутнике датчанка грустно покачала головой.
- Действительно, здесь у меня никого нет, - решительно сообщила она, - Я приехала в этот город одна, тихо и скромно. Конечно, в пути меня сопровождали несколько джентльменов. Только они мне никто, всего лишь временные спутники.
Николь отчего-то пожала плечами и бесшумно вздохнула.
- Правда, месье Латранс, ваш шериф, встретивший наш дилижанс, пообещал показать мне город и присмотреть за моей персоной первое время, - малозначительно добавила девушка, - Он весьма положительный господин, встретил нас далеко от города. Видимо, опасался чего-то... Или кого-то.
Хансен заметила, как отошла от темы, и, немного сменив положение, замолчала от неловкости.
"Приехать сюда - вовсе не отважный шаг... Скорее наоборот... Струсила оставаться и пахать лошадью на извращенца..." - думала она презрительно, не меняясь однако в лице и выслушивая, что же ответят или спросят у неё любезные господа.

Отредактировано Николь Хансен (2012-11-24 18:13)

То ли костер горел слишком жарко, то ли Джез просто слишком увлекся разговором, но кофе в кофейнике забулькал и рванулся на волю, в бесконечную индейскую прерию.
- Матерь Божья и семь мучеников Корфу! - возопил Лейден и бросился спасать напиток. Задачу усложняло то, что ручка у кофейника была короткая, а огонь, как и следовало ожидать, горячий. Джез успел выхватить кофейник из пламени и не поджечь рукав сюртука, но руку все-таки обжег. - Аааа, дерьмо бычачье! Простите великодушно, мадмуазель Николь, мой поганый язык. Но это действительно было очень больно.
Джез обтер кофейник снизу пучком травы и поставил его на скатерть. Потом снял сюртук, аккуратно сложил его, отложил в сторону, расстегнул рукава рубашки, закатал их примерно по локоть, спустился к воде, сунул пострадавшую кисть в воду и пару минут сидел так, блаженно закатив глаза. После этого он вернулся к костру, сел и левой рукой разлил кофе по маленьким чашечкам, оставляя место под виски.
- Анри, будь любезен, достань бутылку с виски, - страдальческим голосом протянул Док, баюкая левой рукой правую. Улыбка на его лице казалась несколько вымученной. - Я несколько пострадал в борьбе с беспощадной стихией.
Едва ли не одним глотком осушив чашку, Лейден завозился на покрывале, устраиваясь поудобнее. Правую кисть он по-прежнему держал на весу, избегая любого соприкосновения ее с окружающей средой. Заодно эта возня давала ему время, чтобы изобрести хоть сколько-нибудь правдоподобный ответ на вопрос о сфере их деятельности.
- А я-то думал, опасным будет наше предприятие... Видите ли, мадмуазель, мы конезаводчики, точнее, пробуем себя на этом поприще. Нам говорили, что в здешних местах лошади пользуются неизменным спросом, особенно, лошади, которые неприхотливы, как мустанги, и сильны, как лошади белых. По воле судьбы мы стали обладателями небольшого табуна весьма перспективных полукровок, которые вполне могут стать родоначальниками новой породы, не хуже европейских...
Когда врешь, главное - говорить как можно больше правды. У них на ранчо действительно был табун полукровок голов в тридцать - отбили у перегонщиков несколько месяцев назад. Леруа предлагал переклеймить их и продать, но Джез посоветовал не делать этого: лошадей можно было использовать как прикрытие. Тогда и представить было невозможно, для чего им потребуется это прикрытие!
Увлекшись рассказом о перспективах новой породы (понахватался всякого от торговцев лошадьми, с которыми нередко сиживал за игральным столом), Джез начал жестикулировать и, забывшись, чиркнул правой рукой по земле. Издав сдавленный стон, он затряс кистью в воздухе.

- Вот как, - кивала Николь, слушая рассказ месье Лейдена, - Я и не думала, что кто-то нарочно устраивает дела в этих пустошах.
"Тем более разводить лошадей... Наверняка это очень трудоёмкий процесс..."
Минуту назад Джез ожёг руку и теперь не мог скрыть свою боль. Проклятый кофейник. Смотреть на страдания молодого человека было печально, малейшее движение возобновляло жгучую боль, а все мы были детьми - и все мы знаем, что такое ожоги. Хансен без лишних церемоний придвинулась ближе, дабы помочь.
- С Вашего позволения, - мягко произнесла она, касаясь повреждённой конечности и принимая другой рукой платок Анри.
Джез, кажется, был на порядок моложе своего друга, а возможно, даже моложе Николь. Почти юношески он выглядел в своей наивной учтивости и в своей молодецкой суете, бегая от костра к реке и обратно. Даже когда выругался, это звучало скорее отчаянно, чем грубо.
Галантность Анри была несколько иной, твёрдой и взрослой. И Хансен продолжала всё так же умиляться такому развесёлому тандему.
Датчанка слегка подула на ожог Лейдена и тут же накрыла его платком, наматывая на кисть края белоснежной ткани.
- Бедняжка месье Джез... - снисходительно пролепетала девушка, - Пострадали из-за нас... Ни за что ни про что... Вам не больно?
Она завязала узелок, но сильно затягивать его не стала, мало ли.
Леруа уже вовсю попивал и нахваливал кофе, на что Николь мило улыбнулась.
- Теперь Вам, месье Анри, надлежит тщательно ухаживать за своим другом, пока он не придёт в норму, - заявила девушка, принимая прежнее положение на подстилке из пледов.

Отредактировано Николь Хансен (2012-12-12 17:17)